«22 июня 1941 года. До этого моя жизнь бежала по какому-то определённому плану, с большой степенью вероятности я мог предвидеть, что будет со мной через 2-3 года, даже спустя десятилетия. Каждый последующий этап логично и законно вытекал из предыдущего. Вдруг началось нечто невообразимое, противоречащие здравому смыслу, и я уже не мог предугадать, что будет со мной через несколько дней, через 2-3 часа…».
В первые дни войны учитель математики могилёвской школы Г.И. Геродник принимал активное участие в оборонительных работах, а когда началась массовая эвакуация, взял самое необходимое и отправился с отступающими на Восток. В Свердловской области он устроился в один из колхозов простым рабочим. Был возчиком, грузчиком, работал на молотилке, убирал горчицу. Затем, получив документы переселенца, переехал к жене в Кировоград и устроился работать по специальности. В конце сентября 1941 г., неоднократно обращаясь в военкомат, он получил повестку, и его зачислили в лыжный батальон 280-й запасного полка. В первый месяц призыва лыжбатовцы занимались строевой подготовкой, изучали устройство винтовки Мосина. С нетерпением все ждали настоящего обмундирования, особенно такие переселенцы, как Г.И. Геродник. С наступлением холодов, наконец, все получили по паре сапог и валенок, по две пары портянок, носков и белья, каску и вязаный подшлемник, шапку-ушанку, рукавицы и варежки-мохнатки, гимнастёрку, свитер, штаны, шинель, вещмешок, котелок, противогаз, саперную лопатку и белый маскхалат:
«Одетые и обутые полностью по форме мы были похожи на белых медведей».
Ещё до появления снега солдаты занялись лыжной подготовкой: отрабатывали ходьбу, прыжки на полусогнутых ногах, махи, прыжки с поворотом. В ноябре, когда выпал первый снег, всем выдали туристические лыжи с пяточными ремешками-креплениями. Через несколько недель лыжбатовцы прошли первое трёхдневное учение с ночёвками в лесу, где узнали, кто такой «ведущий гусь», который первым гонит лыжню, и научились строить шалаши из еловых лапок, устилая ими же пол и места для ночлега. В первых числах января 1942 г. лыжники были готовы к отправке на фронт. Батальон Г.И. Геродника был переименован в 172-й отдельный лыжный батальон в составе 2-й ударной армии.
Служба на передовой для лыжбатовцев была нелёгкой, но солдат и на войне находил место для шутки. Сослуживцы Геннадия Геродника придумали ему несколько прозвищ. Сначала прозвали баптистом, потому что он постоянно читал небольшой немецкий словарь, получив от руководства задание – совершенствовать свой немецкий язык. Позже называли – архангелом Михаилом из-за новой должности. Будучи рупористом, он «вещал» призывы немецким солдатам, находившимся по другую сторону фронта:
«Только на первый взгляд поручение было бесполезным. Пропаганда внесла свой весомый вклад в дело победы. Рупорист ни в коем случае не должен обнаружить своего волнения или даже испуга. Пусть над самой головой свистят пули, пусть рядом рвутся мины, ты не должен подавать виду, что тебе страшно, продолжать читать текст спокойно и уверенно. Срывы в голосе, заминка, неестественные паузы помогают опытным вражеским пулемётчикам и миномётчикам корректировать огонь».
Велика была роль лыжных формирований на фронте. Основное назначение – действовать там, где трудно пройти пехоте, где не проехать на лошадях, поэтому у лыжбатовцев было много ответственных поручений. Они охраняли головные и доковые позиции, проникали в тыл врага, после окончания боёв собирали документы у убитых солдат:
«У солдат вермахта забирали все письма, документы и фотографии, которые играли большое значение для нашей разведки. Погоны и нагрудные знаки подлежали отправке в штаб, а вот с немецкими газетами наши солдаты расставались неохотно: они шли на курево, которое на фронте было в дефиците».
На волокушах лыжбатовцы доставляли на передовую и еду. На специально скреплённую пару лыж ставили бачки с пшённой кашей, которую называли «блондинкой», горячим чаем и даже ведро с водкой. Сверху бачки повязывали чистой портянкой и укутывали стёгаными ватниками, а сухари, сахар и табак несли в сумках. Такие операции к голодным и промёрзшим до костей солдатам называли «Приятного аппетита».
Во 2-й ударной армии на Волховском фронте Г.И. Геродник прошёл начальный курс трудной солдатской науки. С февраля 1942 г. на несколько месяцев он вместе со своими однополчанами попал в так называемый Любанский «бутыль», где с каждым днём немецкие части всё крепче сжимали кольцо вокруг советских солдат на топких волховских болотах. Весной, когда стал таять снег, настоящей бедой стали промокшие валенки. После высыхания возле костра они усыхали так, что ноги сдавливали до боли. А если солдат не успевал их просушить, то мог получить сильнейшее обморожение. Костёр также не всегда можно было разводить из-за постоянного обстрела советских позиций. Разрешалось разжигать огонь только в больших еловых ярангах, диаметром 5-6 м, так как дым от огня в них не поднимался вверх, а стелился по низу.
День ото дня скудели у лыжбатовцев и запасы продовольствия. Г.И. Геродник в своей книге описывал, как со своими сослуживцами питался клюквой, которую называли «волховским виноградом», как в марте пил берёзовый сок под названием «волховское шампанское». Однако такой едой долго сыт не будешь. Чтобы выжить, солдаты стали есть конину, которую помогал добывать татарин Муса. Он разделывал конские туши, вмёрзшие зимой в снег или лёд. Всю тушу он не выкапывал, а вырезал только те куски, которые по разным признакам годились в пищу.
Но, несмотря на все лишения и физическое истощение, лыжбатовцы, затянув пояса и стиснув зубы, безотказно выполняли все боевые задачи, в том числе и проход через минное поле.
«Сознание того, что находишься на минном поле – особое испытание для психики. До сих пор для меня самым страшным было попасть под бомбёжку. Сейчас я понял, что бывает нечто и пострашнее. Своей судьбой как-будто распоряжаешься сам. Ступишь сюда – останешься цел, ступишь туда – тебе отхватит ногу. Поди угадай, где таится погибель моя».
При выполнении одного из таких заданий на противопехотной мине подорвался и Геннадий Геродник. Придя в сознание и увидев своих сослуживцев, спросил взглядом:
«Как я?». Ребята успокоили: «Не так уж всё и плохо. На правой ноге только пальцы и четвертинку ступни отхватило, а левая – совсем целая, только взрывной волной по ней крепко врезало».
На волокушах Геннадия дотащили до сарая в д. Ольховка, что в 4 км от минного поля, затем ещё 15 км на подводе везли до штаба армии, где располагался и передвижной госпиталь. Сделали первую операцию. Дальше навсегда остался в памяти переезд через Долину смерти на грузовике, который чуть не провалился под лёд. Новый госпиталь, новая операция, погрузка в эшелон и переезд до Тюмени, где 200 дней врачи, медсёстры и санитарки «пестовали» молодого лыжбатовца. Геннадий Иосифович с благодарностью написал в своей книге о медиках-спасителях, которые оставили его «двуногим». После окончательного выздоровления он вернулся на фронт, но уже в другую часть. В дальнейшем было ещё одно тяжёлое ранение, контузия и демобилизация в 1947 г.
О своих лыжбатовцах Геннадий Иосифович помнил до конца своих дней. С 1950-х гг. он серьёзно занялся поисковой работой, возвращал имена без вести пропавших солдат их родным и близким, «странствовал» по памятным местам, где сражалась в окружении 2-я ударная армия, вёл переписку со своими однополчанами, разыскивая их по всему Советскому Союзу. Получил более сотни писем по 280-му запасному лыжному полку, по 4-й гвардейской степной дивизии, по Любанской операции. Он постоянно ездил на встречи с ветеранами, которые проходили в разных городах на территории от Прибалтики до Сибири.
Книга Г.И. Геродника «Моя фронтовая лыжня» стала не только данью памяти всем тем, кто сдерживал натиск врага на сложнейшем участке Волховского фронта, всем тем, кто в январе 1943 г. принимал участие в прорыве Ленинградской блокады южнее Ладожского озера, всем тем, кто в 1944-1945 гг. освобождал Прибалтику, Польшу и Германию. Это ещё и дань памяти советскому оружию, массовому героизму и стойкости советского воина в годы Великой Отечественной войны. Проходят годы, на полках в библиотеках не всегда можно найти книги Геннадия Иосифовича Геродника, но здесь, в Полоцке, который он считал своим родным городом, их можно встретить в музее педагогического колледжа и фондах Национального Полоцкого историко-культурного музея-заповедника. Есть его отдельные произведения и в Интернете.
